Как всё не похоже на 2004 год! Никакой помпы, никакого телевидения, уезжаем тихо без шума. И нас всего четверо, а не 24 персоны, как тогда. Бесконечные смены дат, даже сама возможность поездки долгое время подвергалась сомнению, вымотала нас до предела. В результате к моменту вылета (а он настал внезапно) мы остались без Саши Бородина - президента российского отделения Клуба Исследователей (он должен был выполнять свои служебные обязанности - везти в Анадырь послов скандинавов). Не едет с нами и ещё один участник «Челюскин–70» Андрей Родионов, водолаз, оператор, способный починить компьютер, компрессор, да и всё что потребуется. В связи со свистопляской со сроками он полетел в Португалию снимать первенство мира по подводной охоте, и вернуться к нашему авральному отлёту не успевает.

Да и сам я едва успел вернуться из Севастополя к установленному сроку, на душ бритьё и завершение сборов было всего час. И вот:

10 сентября. Время московское. 14.00.

Мы четверо - Лёша Михайлов (начальник экспедиции, водолаз), Саша Федосеев, Лёша Кошелев (водолазы) и Иосиф Рабинович, учёный секретарь экспедиции грузим оборудование из квартиры Михайлова в Газель. Газель набита до отказа
С пробками по Москве за полтора часа добираемся до Домодедово. Разгрузились под начавшимся дождём, багаж занял семь тележек - добрых полцентнера, а то и больше, чудовищный перегруз. Перевезли всё в здание аэропорта и ждём регистрацию, по очереди ходим курить, пить кофе и в туалет. Сижу на мусорной урне жду ребят.

17.00. Зарегистрировались. Сдали 140 кг багажа, осталось ещё три раза постольку, если не больше.

17.30. Приехал Саша Бородин с послами и выдающимся путешественником и альпинистом Питером Хилари. Слава Богу, на них можно повесить перегруз. Оказалось, что не весь - содрал таки с нас Трансаэро 1000 у.е. за лишний вес. Всё начинается с денег и кончается ими. Как говориться первым делом надо решить вопрос Высоцкого, а именно: "Где деньги, Зин?" Слава Богу, как всегда помогла Администрация Чукотки. Именно этим неравнодушным к истории России и истрии своего края людям мы все обязаны тем, что экспедиция вообще оказалась возможной и сейчас и в 2004 году. Руководство Райфайзен банк Австрия тоже не оказались в стороне. "Мы работаем в России и все, что связано с культурой и историей этой Великой страны нам не безразлично" - именно так можно характеризовать их благородный посыл. Страховая компания Стандартрезерв смело взяла на себя риски подводных спусков. Ребята из Peli с перового дня поддерживали нашу экспедицию и сейчас тоже существенно помогли. А компания Юнион, та, что торгует водолазным снаряжением от SCUBAPRO, не только доукомплектовала нас снарягой, но и сами были готовы ехать в экспедицию. Однако, к сожалению, в связи с переносом сроков, не смогли.

Но и вся наша солидная команда партнеров ничего не смогла бы сделать, если бы не настойчивость и целеустремленность Олег Николаевич Кожемяко - губернатор Корякии. Но Олег Николаевич - участник "Челюскина-70" еще 2004 года. И тогда в 2004 году он ответил на вопрос журналистов из НТВ, что поиски Челюскина будут продолжены обязательно. И сдержал слово - мы ещё в Домодедово, а СРТМ "Рогачёво" уже входит в Анадырскую бухту.

19.30. Боинг 767 взмывает в Домодедовское небо. Дальше - 9,5 часов пытки сервисом без никотина: кроме Михайлова все курящие.

11 сентября. Время чукотское. 14.15.

Боинг коснулся полосы Анадырского аэродрома. Аэропорт новенький, с иголочки - прям как на Аляске, туалеты лучше домодедовских, жаль только тележек багажных ещё не завезли. Потихоньку начинаем перетаскивать наши шесть с гаком центнеров багажа на улицу и дозваниваться до агента, обслуживающего наш пароход.
Агент - очаровательная брюнетка Танечка не заставила нас ждать долго по чукотским меркам времени. Наконец она приезжает за нами на Уазике - буханке с двумя рядами сидений, уместились все, до отказа набив кузовок. Почти без приключений с помощью баржи добираемся до города и едем в порт.

А вот и наш пароход СРТМ "Рогачёво" стоит у стенки ждёт нас. Нас встречают радушно, багаж, кроме личного, бережно размещают в трюме. Каютки маленькие, но уютные. Нам с Михайловым достаётся двухместная келья, ребятам трёхместная, к ним подсядет тележурналист с Анадыря. Кэп (Сан Петрович - симпатичный голубоглазый, почти двухметровый крепыш с пушистыми рыжими усами - прямо кэп из энциклопедии) зовёт ужинать, но скорее это банкет - коньяк, морские деликатесы: трубач, мидии, кальмары… Пьём за успех нашего дела: ох, и вправду удачи нам бы поболе! Появляются анадырские телевизионщики - две девушки и два парня, идти с нами должны были девушки, но идут эти ребята. Всё бы хорошо, но нет пока разрешения на отход - какие-то сбои между Москвой и Владивостоком.

12 сентября.

Разрешения на выход нет и нет. Проснулся Владивосток - молчание, ждем, когда проснётся Москва. Кстати из всех сотовых монстров здесь работает только МТС, мой Билайн молчит как рыба. Прошёлся по Анадырю - хорошеет Романенбург с каждым годом. С моря вчера он гляделся ярким многоцветным пятном на фоне бурых осенних сопок. Теперь иду по улице с яркими магазинами и кафешками, люди одеты не хуже москвичей, женщины в изящных сапожках, правда ещё не зима и всё жё...

Надо же какой собор поставили, что твои Кижи! Всё резное, дерево золотиться под янтарным лаком. Заглянул в магазин - купил тройник-переходник с нашего на евро, на пароходе все розетки наши, а зарядники в фото, видео, ноутбукам с евровилками. Зашёл на радио Пурга - предупредить, чтобы никакой шумихи, ведь всё равно они будут сообщать. Обедал у Алёны Вакарик, редактора местного радио, ел мантак - вяленую китовую кожу со слоем сала.

Вернулся на пароход, разрешения нет, нервничаем, Михайлов всё время бегает звонить по всем чиновникам, гражданским и военным. Команда от нечего делать пытается приручить евражку - чукотского суслика - их много околачивается в порту. Евражка идёт на контакт охотно, набивает за обе щёки семечки, сухари и всё утаскивает в своё логово под контейнерами - у него тоже северный завоз.

13 сентября (время корабельное).

7.30. Молниеносный выход в город за памперсами - забыли купить. Это совсем не смешно, там, на пятидесятиметровой глубине температура солёной воды Чукотского моря может быть отрицательной, а времени у водолазов в обрез - тут не до пиетета и приличий. Памперсы нужного размера нашлись в третьей по счёту аптеке, на такси, праворульной Тойоте кубарем скатываюсь в порт и через 10 минут отваливаем.

9.30. На берегу возня с отдачей чалки, обмен крепкими комплиментами боцмана с берегом и мы начали последний этап пути к тебе, Челюскин.

10.00. Берега пропали из виду, и Берингово море показывает свой характер, ветер крепчает час от часу, волны тоже, качка становится всё ощутимей. Хорошо, что успели закрепить всё оборудование в трюме, а в каюте у Саши и Лёши летает табуретка, у нас бутылка с минералкой. Укрощаем разгулявшийся инвентарь и пытаемся бороться с морской болезнью. В общем, жить можно, только перемещаться с непривычки трудно и всё время тянет спать. Спим. Подъем, пробежка по коридору недолгая борьба с массивной дверью гальюна и снова по стенке шнырь в каюту, плюхаешься на шконку, задевая за острый угол стола, всуе поминая Бога и мать и снова сон "на свежем воздухе" - иллюминатор отдраен, но вот волна набрала новую силу и мы закупориваемся наглухо.

11.30. Обед. Он по-прежнему великолепен, но все воспринимают это великолепие по-разному. Перед обедом принимаю таблетку от качки, так на всяк случай, для профилактики. Высовываюсь на улицу, пытаюсь снять это безобразие - кадры неубедительны, не передают ощущения мизерности физических возможностей человека. Время не помню. Чуть полегчало и пытаюсь работать сидя в кают-компании. Делаю неприятное открытие: наша старая посудина (30 лет для СРТМки возраст почтенный) как матёрая шлюха не только покачивает бёдрами но и лихо виляет задом - в корме качает сильнее, а кают кампания на корме. Шикарный ужин выливается в игру с тарелками и кружками. Едва успеваю поймать банку с сыплющимся растворимым кофе. Здесь всё надо сразу закрывать и наливать неполную кружку.

После ужина сон. Спим всей группой вместе с притихшими телевизионщиками. От такой диеты: "поели - поспим, поспали - поедим", пожалуй, скоро и в каюту не пролезешь.

14 сентября.

Качает по-прежнему. Прогноз на Берингов пролив неутешителен. Визит в гальюн в качку - поистине акробатический этюд. Но нужда, особенно немалая, всему научит. Освоен и этот цирковой номер. Перед обедом консультируем боцмана на предмет изготовления лабораторной мебели, он делает столик для двух ноутбуков, которые будут подключены к поисковому оборудованию. Согласовав ТЗ на столик, обсуждаем с ним проблему флагов наших спонсоров - они должны гордо реять над нами в процессе поисков, что должно быть зафиксировано на фото и видео: деньги любят и счёт и отчёт. Однако решаем повесить всё это рекламное великолепие только после удачного завершения поиска - пуганая ворона куста боится.

Слава богу, немного поутихло. Идём мимо Провидения. Какой-то погранначальник с Провидения радирует: "Стой! Кто идёт?" Получив в ответ номер разрешения, успокаивается. Вспомнился анекдот: Скажи парол! - Парол! - Проходи!

После ужина, как всегда обильного, в кают-компании крутим кино - фильмы Серёжи Холошевского об экспедиции 2004 года и о поездке в Исландию. Наш фильм о 2004 годе есть только на ноутбуке у Алексея, а я второпях забыл диск дома. После кино болтаем, пришёл кэп, погода по курсу хорошая на точку прибудем завтра в 15 -17 часов. Так устали от спанья, что проболтали до 4.30 утра. Хотели выпить чаю, но мой новый кипятильник имеет такого папу, что маму подобрать к нему невозможно - ни наша, ни европейская розетка не поддаются. Европейку уломали, в конце концов, где уж ей коня на скаку остановить.

15 сентября (время корабельное). 7.30.

Завтрак. Спали мало. К качке привыкли. К тому же она умеренна. Прибытие на точку ожидается в 15-17 часов.

14.00. Прибыли на точку: солнце, полный штиль, на воде сидят бакланы и глупыши. Море голубое, как в Севастополе 6 дней назад. Начинаем собирать и готовить "рыбу" к боевому крещению. "Рыба" - это подводный сонар, бьющий в обе стороны по 400-500 метров. Блестящий цилиндр диаметром с руку и ростом метра полтора с круглой как у кефали головой и маленьким оперением сзади он набит внутри хайтеком для работы и, ох какой, стоимости и залит свинцом для тяжести. Оказывается секрет алхимии прост - берешь свинец, везёшь через полмира, платишь авиакомпании за перевес и он превращается в золото.

На нашу золотую рыбку накинута уздечка, через которую пропущена вожжа - стометровый кабель - за него рыбу тянут за пароходом, по нему же и управляют. Первое же испытание, ещё на палубе, показывает, что наша красавица крива на один глаз - видит только влево или только вправо. Звоним по спутнику продавцу в Москву. В Москве 7 утра и жена (или подружка) продавца говорит, что тот занят. Самые сальные предположения о роде его занятий. Меняем клеммы местами, меняем плату, промываем и протираем контакты - эффект нулевой. Выбившись из сил, принимаем решение: запускаем одноглазую за борт - одним видит и то хлеб, правда, работать будем вдвое медленней, чем предполагалось, а погода в Арктике осенью может испортиться в любой момент и каждый час на счету…

Начинаем нарезать галсами намеченный квадрат, здесь должен быть Челюскин. Да ничего он никому не должен этот заколдованный Сёма Челюскин, в памяти ещё свеж прошлогодний наш афронт и злобное ехидство недоброжелателей. Нет в этот раз только на щите или со щитом. В случае провала прямо хоть переезжай на ПМЖ на Чукотку, женись на чукчанке и остаток дней посвящай поиску коварного невидимки.

Елозим по квадрату - кэп ведёт тяжёлую СРТМку (полста метров длины) как жигулёнок на фигурном вождении - точно и без огрехов. Но на экране компьютера тишь да гладь, один, второй галс на самом малом ходу но, не останавливаясь: на большой скорости рыбка воспаряет к поверхности и плохо видит, остановишься - плюхнется на дно, что нежелательно: может и вовсе скапутиться одноглазая.

В радиорубке, где сгрудилась наша команда и моряки, раздаются нервические смешки. Глаза слипаются, иду в каюту и, рухнув на шконку, мгновенно засыпаю. Снится всякая гадость и ухмыляющийся Семён Челюскин.

22.00. Вскакиваю, будто укололи иголкой - в каюте Лёша Михайлов, глаза на выкате, понимаю, что рыба зацепила нашего друга Семёна. Прыжками по трапу и в радиорубку: пишет компьютер, рисует пароход - различимы даже бак и корма. Утюжим это место - во всех направлениях, и эхолот прощупывает дно, наконец-то уверенно рисуя рыжий бугорок. Неужели эта закорючка в полпальца размером и есть тот пароход, который снился нам последние три года. Правда, в натуре он 13 метров в высоту, остальные 4 метра покоятся в придонном иле.

16 сентября.

6.00. Эти елозанья по морю заняли всю ночь. Наконец точно на том месте, где эхолот начинает рисовать бугорок, бросаем тяжёлый груз с привязанным на тросе буйком, связкой пятилитровых бутылок из-под питьевой воды. По нашим расчётам он должен плюхнуться на палубу Челюскина.

Завтракаем и начинаем готовиться к погружению. Забиваем баллоны глубоководным коктейлем: гелий, кислород, остальное воздух, гелий заменит часть азота в той смеси, что будут дышать водолазы - это уменьшает вероятность азотного опьянения. В холодной воде азотный наркоз может "зацепить" на меньших глубинах, чем в теплой воде тропиков. Погода - класс: солнышко и штиль, голубое Чукотское море. Трудно себе представить, что в этом идиллическом сейчас месте через три-четыре месяца под жутковатым светом полярных сияний будут трещать и громоздиться друг на друга толстенные льды, которые и раздавили 72 года назад злополучный объект, скрытый от нас толщей воды.

Но и сегодняшняя картинка обманчива - температура голубой водицы 4 С, а о том, что на пятидесятиметровой глубине и думать то холодно.

Но ребятам сейчас не до раздумий - они предельно сосредоточены, как рыцари перед боем. Сходство подчёркивается тяжёлыми доспехами ребят, на каждом одето больше полцентнера. Да и противник предстоит нешуточный: глубина, отрицательная температура морской воды, черный придонный ил и возможно очень паршивая видимость - здесь вам не Мальдивы или Сейшелы.

В воду уходят Саша и Лёша Кошелев, прыгают с борта прямо на буй, рядом с буем уже кружится страхующий надувной Зодиак с рулевым, матросом и Антоном - оператором РТР. Поднимаются ребята довольно быстро. На лицах разочарование - на дне ничего. Груз упал на ровную поверхность. Как выяснилось потом, эхолот на судне секторный и поэтому пишет возвышение, даже, если проходит от него в 50 метрах. Поэтому груз упал рядом с рэком. С видимостью на дне - тоска. Если до 35-36 метров ещё прилично, правда, встречаются целые слои мелких медуз, то ниже - сплошное молоко: планктон во всей своей красе, не зря здесь киты шастают. Хорошо бы снять подводный сюжет - киты пасутся воле "Челюскина". Хорошо бы, конечно, да его "Челюскина" ещё увидеть надо. И потом китов хоть и хватает, но всё же их не столько, сколько медуз, тут надо батискаф опускать и бог весть, сколько в засаде сидеть. Впрочем, нам не до китов - нам бы до "Челюскина" дотронуться да снять на видео. С этой навязчивой идеей и засыпаем, вернее, коротаем в полузабытьи тёмное время до рассвета.

17 сентября время корабельное. 3.30.

С рассветом (настоящее время 5.30, это "Рогачёво" живёт по Владивостокскому времени) снова ходим с эхолотом и "рыбой". Солнце лепит вовсю, но на море зыбь. Вот он злополучный Челюскин внизу под нами, но нам нужна точная привязка, чтобы не шариться в "молоке". Тригонометрические упражнения помноженные на интуицию. Кэп Петрович показывает такую филигранную "езду" промеж буёв, любо дорого глядеть Они со старпомом Михалычем на мостике оба. Нам нужна самая малая скорость, всего пару узлов, а у Рогачёво самый малый - 4-5 узлов. Кэп командует "стоп машина" и на инерции ведёт лайбу, точно держа курс, что на малой скорости - цирковой номер. И это повторяется не раз. Вид работающего профи высокого класса - потрясающее зрелище, вне зависимости от самой профессии и неважно кто перед тобой: парикмахер или лётчик, слесарь или капитан, скрипач или учёный. Другое дело, что не каждый каждого оценить может. Вот академик Сахаров зашёл в лабораторию к молодым экспериментаторам, пожаловавшимся ему, что у них не работает установка с лазером и уже два месяца они гадают, в чём засада. Андрей Дмитриевич сказал всего две фразы, приводить которые не буду, ибо смысл их понятен только посвящённым, а ребятам всё стало ясно. Но вернёмся на "Рогачёво": на капитана было приятно смотреть - он делал своё дело мастерски и наверняка получал от этого удовольствие. Снова бросили груз - на этот раз должны были уж точно попасть на палубу, как кто-то сказал, на макушку к Семёну Иванычу, или совсем рядом. За поисками и прицельным грузометанием не заметили как прошло полсуток.

15.30. В воду уходят два Алексея. Договариваются, что если груз на дне, то будут двигаться от него на юго-восток. Напряжённо ждём. Волнение нарастает, свободные от вахты сгрудились у борта. Вот ребята выходят, вот матрос втаскивает их в лодку, и она идёт к борту.

15.50. Поднимаются по трапу. Лица усталые и разочарованные. Ничего. Выясняется, что пошли не на юго-восток, а на восток. Осуждать их за это - можно, но сначала попробуйте оказаться в морозном молоке на глубине. Нет, этот Семён Иваныч просто издевается над нами. Это просто мистика. Невольно вспоминаются читанные раньше книги про экспедиции и отвратительном ощущении искателей от паскудности локтя, коего не укусишь при всей его близости.

Начинаем тралить кошкой с лодки к юго-востоку от красного буя. Нет, это мистика: то ли снова мажем то ли кошка плохая и маленькая, вроде зацепилась и сорвалась.

На сегодня всё - боцман с электриком варят новую кошку. Пытаемся спать, у меня получается плохо.

18 сентября.

3.30. Подъём, чай, кофе и лодку за борт. Снова игра с "Челюскиным" в кошки-мышки. Алексей с матросом утюжат на Зодиаке пространства возле красного буя. Кстати, красный он потому что несколько пластиковых баллонов от питьевой воды, засунуты в красный сетчатый мешок из под картошки ...

Всё-таки Россия удивительная страна - в ней сохранилось ещё первобытное умение делать всё из подручного материала (вот забыли взять пластиковые поплавки-кухтыли и ничего - сделали сами из барахла, найденного в каптёрке боцмана.) А кошку сварили из обрезков арматуры и обломка трубы. Получилось на загляденье.

И вот эта самострочная кошка цепанула за что-то! Неужели сорвётся? Нет, крепко держит - попался Семён Иваныч! Алексей привязывает очередной буй к концу, выбрав предварительно слабину - до кошки метров 38, значит цепанули за что-то на палубе или за надстройку. А может прямо за штурвал на мостике? Нет, только не делить шкуру неубитого медведя - всё надо делать спокойно. Тем более что 38 метров это уже в молоке.

Снова два Алексея идут в воду. Снова напряжённое ожидание. Сижу на самом носу и до боли в глазах всматриваюсь в море - не покажется ли меж поблёскивающей ряби. Над водой показывается красная сигара буйка, выпущенная кем-то из водолазов. Что это? Находка или сигнал о всплытии? И вот ребята в лодке и она несётся к нам. Алексей взбирается по трапу. Его покрасневшая физиономия просто перекошена радостной улыбкой. Достаёт из кармана нечто погнутое обросшее ракушками и водорослями. Бросаюсь к нему, колочу по плечам и спине: Лёха, мы сделали его! Поднимается Кошелев и интрига продолжается - на красном буйке, оказывается, болтается добыча, нечто длинное и не лёгкое, предстоит подъём. Трос от буйка наращивают и заводят на брашпиль. Ну, потянули. На всех лицах нетерпение и почти детское ожидание, что вылетит птичка!

Как же медленно работают эти судовые брашпили. И вот из воды показывается дрын больше метра длинной весь обросший водорослями и ракушками. Принявший его матрос поднимает высоко над головой и показывает всем. Оператор Антон снимает всё это, а мы стоим и смотрим и мне кажется, что я слышу стук своего сердца и не только своего. Кажется, все сердца на этой палубе колотятся в унисон!

Всё-таки замечательная попалась нам посудина, а про команду я и не говорю. Они не просто доставили нас на точку и обеспечивают экспедицию, они и мы это единый организм, Мы все ищем Семёна Иваныча, и мы все вместе нашли его, сделали это. И пусть мы все разные и по жизни и по образованию и по характерам, пройдёт немного времени и судьба пошлёт нас каждого делать свою жизнь, но сегодня мы все: и кэп Александр Вайнутис и старпом и длинный худющий электрик и дед стармех и боцман, азербайджанец Миша (его восточное имя не в силах запомнить и произнести русскому рту) и мотыль Женя, любитель фотосъемок и наши кокши Наташа и Таня мы одна семья искателей подводной истории родины и флота.

Что за деталь скрывается под водорослями, пока виден только один конец - расширяющийся конус, высказывается предположение, что это рукоятка какого-то рычага. Боцман обкалывает ракушку и траву начинает проявляться форма детали: конус оказывается штырём для вставки, а шар посередине детали с ввинченным кольцом и аналогичное кольцо с вдетой в него скобкой-серьгой подсказывают, что мы достали стойку ограждения. Начинаются гадания и рассуждения. Уже потом, просмотрев кадры, снятые Алексеем (практически ползком по поверхности снимая детали парохода в упор с минимального расстояния, а в молоке иначе и нельзя), приходим к выводу, что подняли стойку со шлюпочной палубы "Челюскина". Впрочем, слово "Челюскин" можно употреблять только как гипотезу. Предстоит послать фото материал и пробы металла специалистам в "Бурместер и Вейн" - той знаменитой верфи, со стапелей которой и сошёл "Челюскин" в 33-ем году.

Только тогда можно будет с уверенностью заявить о том, что мы - таки нашли его.

19 сентября (время корабельное).

3.30. Как всегда скорый подъём и готовимся к спуску. Надежда на то, что ещё сможем обследовать капитанский мостик и, конечно, поснимать по возможности. Солнце светит, как в Сочи, но похолодало. Штиль. Всё-таки Нептун был милостив, не мешал работать.

Хотя поднять что-нибудь заманчиво, но сегодня это не самоцель. Всё должно делаться по закону. После экспертизы должна быть произведена паспортизация объекта как археологического памятника и только тогда можно начинать планомерное обследование и поднятия фрагментов для передачи их в соответствующие музеи. Это и Исторический музей России, и Музей Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге и, конечно же, Музейный центр "Чукотка" в Анадыре, где, как выяснилось потом, хотят сделать специальный челюскинский зал, что неудивительно. Ведь "Челюскин" лежит в Чукотском море, можно сказать в территориальных водах Чукотки, да и спасали челюскинцев с этой северной территории России, а тогда СССР.

Снова уходят в воду водолазы. Снова томительное ожидание, всплывает и пропадает красный надувной буёк- сигара. Потом выяснилось, что он сдулся по непонятной причине и утонул вместе с какой-то находкой. Да бог с ней с находкой, а водолаз то где? В этот момент кто-то на палубе крикнул: плывёт, плывёт, и вижу, как у нас под бортом на глубине метров пять продефилировал Кошелев (наверху прозрачность идеальная и видно, что это он). Проплыл и исчез, кричим на лодку и по рации, чтоб шли его забирать, но куда? Лодка движется в предполагаемом направлении. Эти секунды кажутся часами. Прихватывает сердце, да что у там у меня, мне к семидесяти, а здоровяк кэп, чуть за сорок потом признался: "Исакыч и у меня сердчишко прихватило!" Нет, эти игры с холодной и мрачной бездной всегда на грани. Это по ТВ в срежисированных сюжетах про экстрим всё выглядит красиво и умелые оператор с режиссёром нагнетают красивые же ужасы. А правда порой груба и незрелищна, но инфаркт схватить можно, переживая эту правду в нервном ожидании на борту.

Ну вот и всё, все на борту на этот год нырялка кончилась. Правда, Михайлов привязал там на "Челюскине" нечто, что нужно ещё дёрнуть. Привязываем трос, заводим на брашпиль, тянем - обрыв, прихватываем обрывок, благо трос плавающий, и снова дёргаем теперь самим пароходом, снова обрыв… Народ на палубе шутит, что Лёша привязался к рубке и хотел её отделить, чтоб поставить в музее целиком. Но это уже спокойные шутки. А не нервические смешки вчерашнего и позавчерашнего дня. Нет, не прост этот Семён Иваныч, всё у него приходится брать с боем.

Мы уходим. Круг над точкой, прощальный гудок и разворачиваемся носом на восток, курс на Берингов пролив. Наступает расслабление, ну просто ничего не хочется делать. Остались приятные мелочи - фотографируемся с флагами наших спонсоров и групповой снимок с командой. Естественно на переднем плане - стойка ограждения, которую мы с таким трудом отобрали у Челюскина. И конечно изящный цилиндр гидролокатора, чья лощёность стильно контрастирует с грубой поверхностью нашего трофея. Фотосессия длится до темноты, ужин, на котором покончено с сухим законом последних дней, и проваливаемся в сон.

20 сентября (время корабельное)

3.30. Меня подбрасывает на шконке - пора готовиться к погружениям. Через секунду понимаю, никуда не пора. Сегодня мы пассажиры. Выхожу подымить на бак. Как прекрасна осенняя Арктика со своей холодной палитрой, с морем, которое может быть и серым и цвета сепии и даже малиновым на закате. Но этот малиновый закат и полуденная голубизна неба и воды дышат холодом. Слева по борту Северный полюс и даже не верится, что сверни на норд и скоро на пути будут плавать первые льдины. Даже не верится, что именно на нашей точке, где вчера мирно плескалась о борт голубая водичка стоял грохот сжимающихся льдов и под зловещими сполохами полярного сияния стихия рвала на куски рукотворное железо стометрового парохода. Сколько такого железа покоится на дне морей и океанов - бессильно творение рук человеческих перед силами стихий. Сколько ещё предстоит нам нырять к этим останкам, да и не только нам - и на внуков хватит.

Кстати сказать, примерно в трёх кабельтовых от Челюскина наши приборы зацепили ещё одну цель. Она поменьше Челюскина, но это тоже, скорей всего, судно. Но время наше было на исходе, и с севера шёл циклон и, возможно, льды. И так как наша цель была Челюскин, мы не имели возможности проверить этот след на экране локатора. Но мы ведь обязательно вернёмся сюда на следующий год и проверим всё, хотя не всё - всё проверить - жизни не хватит.

Коротка жизнь человеческая, хоть и длиннее чем у парохода. Семён Иваныч Челюскин родился почти триста лет назад, Отто Юльевич Шмидт - ровесник моей бабушки. Я прекрасно помню его некролог в "Правде". Это было в середине прошлого, вдумайтесь, прошлого века! А сейчас на дворе 21-ый. Век хай-тека. Эра великого подойника. Время, когда не вымя с молоком во главе угла, а подойник, оснащённый информационными технологиями. Когда производитель товара вторичен, а первичен аудитор, брокер, дилер и прочие логистики! Что-то брокеры в почёте, что-то физики в загоне! И что важно, эти брокеры принесли с собой интернет-культуру, и нет им нужды знать, кто были такие Челюскин и Шмидт, зато наизусть знают с кем спит Мадонна и ломятся на её концерты как оглашенные. Да что там Шмидт! На одной провинциальной радиостанции во время прямого эфира молоденькую ведущую спросила такая же молоденькая радиослушательница: "А почему Гагарин летал 40 лет назад, а его по-прежнему любят?" Она не представляла, что может быть интересного в событиях сорокалетней давности! А ведущая ответила: Любовь зла, полюбишь и козла! Вот так то, а вы говорите Челюскин! А ведь челюскинская эпопея в чём то сродни полёту Гагарина. Люди, даже в условиях сталинских порядков, чувствовали себя народом, и все следили за событиями так как, если бы на льдине сидели их родные и близкие.

И когда меня спрашивали в Москве, да и в Анадыре: зачем вам Челюскин, всегда отвечал, может это поможет вернуть хоть кому-нибудь сопричастность. Так как случилось с командой "Рогачёво". И ещё. Если после посещения музея, где будут экспонаты с Челюскина (а мы сделаем всё чтобы так и было), хоть один мальчишка пойдёт учиться на моряка, полярника, гидрографа, а не на менеджера по продажам, я буду считать что не зря прожил эти три последних года, да и те годы, которые Бог морской положит мне ходить в экспедиции с моими молодыми друзьями.

---

А вечером в кают-компании подавали Челюскина: Наташа и Таня испекли огромный торт, на котором красовался гордый профиль легендарного и коварного парохода. И мы порезали его всей кают кампанией, ещё раз зацепили "отдельные фрагменты объекта" и съели.

21 сентября (время Анадырское).

Рано утром пришли в Анадырь. Весь день административные хлопоты: администрация округа, порт. Радио "Пурга". Ночью вернулись на Рогачёво - последний ночлег.

22 сентября (время Анадырское).

Тягомотина с отлётом. Админстрация организовала коммерческий склад для отправки груза. Представитель Домодедовский авиалиний, дама, с которой мы спорили в 2004 году из-за того, что нам не продали билеты на практически пустой рейс, теперь оказала огромную услугу и помогла нам справится и с грузом и перевесом и ручной кладью и с размещением в самолете. Спасибо, Наталия Валериановна!

16.40. (время Анадырское). Взлет.
16.20. (время Московское). Посадка.

И всё-таки мы сделали это!